Служанка его сиятельства (СИ) - Страница 9

— Гребень, — задумчиво произнесла Грата. — Видимо, действительно так все и должно случиться.

— О чем вы? Вы должны меня наказать! Отхлестать прутом при других сестрах! Запереть в комнате, а не обнимать! Вы лживая, вас все боялись! Да как вы можете!

Матушка снова сложила ладони в замок, и в одно мгновение превратилась в безразличную каменную статую.

— Ты сама себя наказала, Эниинг. Иди в свою комнату. Поплачь от разлуки с сестрой и от потери своей ценности. А затем умойся, переоденься и через половину часа ты должна быть в моем кабинете. Мы хотели, чтобы Тария получила это место. Но раз ее нет, то придется тебе. И ты можешь называть меня как угодно, можешь ненавидеть меня и считать лгуньей. Но пока ты должна делать то, что я говорю. А я требую, чтобы больше никто и никогда не видел тебя такой. Ты поняла?

— Простите, матушка. Я не знаю, как так получилось…

— Я знаю, — сурово сказала женщина. — Этого достаточно. А теперь выполняй то, что я тебя сказала. И не вздумай опаздывать. Такой шанс выпадает только раз в жизни, сами боги решили, что так должно быть, и я не дам тебе его упустить.

Не дождавшись ответа, Гарита развернулась и пошла в сторону главного входа в монастырь. Там, возле лестницы, остался стоять один возничий, дожидаясь своих хозяев.

Эни еще раз посмотрела на качели, забор, за которым виднелись лес и часть оврага. Где-то там должна стоять повозка торговца и провидицы. На секунду закрыв глаза в попытке забыть эти образы, Эни одним резким толчком открыла дверь и побежала в свою комнату. Еще раз подводить настоятельницу в ее планы точно не входило.

Через четверть часа Эниинг была полностью готова, чтобы спуститься в кабинет Гариты. Как и требовала матушка, она переоделась, умылась, даже сделала себе прическу, закрутив косу и заколов ее несколькими шпильками. Но она так и не притронулась к постели Тарии и шкатулке, стоявшей под кроватью соседки. Воспитанница старалась даже не смотреть в ту сторону, чтобы снова не разреветься.

Десять минут понадобилось, чтобы пройти по широким коридорам монастыря и спуститься к настоятельнице. Эниинг слишком хорошо знала дверь в кабинет Гариты, возможно, даже лучше других воспитанниц. Только раньше она была здесь за провинности Тарии или вместе с ней, теперь же — одна. Не догадываясь, что ее ожидает.

«Набраться храбрости и постучать, набраться храбрости и постучать», — уговаривала себя Эни, стоя с занесенной рукой прямо напротив входа. Двинуться не получалось, как бы она ни старалась.

Однако стучать Эни не пришлось — дверь открылась сама, а из прохода на ученицу налетела матушка-настоятельница.

— Вот ты где, — недовольно сказала она и втянула Эниинг в кабинет. — Господа, вот воспитанница, о которой я говорила.

Гарита отошла к своему столу, сев на место, а ученица осмотрела такой знакомый кабинет. Обычно матушка принимала своих девочек одна, теперь же здесь сидели еще двое мужчин и одна женщина. И этих людей Эниинг никогда раньше не видела.

Визитеры расположились в гостевых креслах, пили вино, держали в руках документы и в целом выглядели так, будто все здесь принадлежит им. Мужчины быстро посмотрели на Эни и продолжили чтение.

Они казались братьями, были одеты, как любые всадники, и Эни не придала значения их вещам, если бы ни ткани, из которых те были пошиты. Черный цвет материи переливался и менял оттенки. Особенно хорошо это было заметно при взгляде на плащи, лежащие на спинках кресел. Прозрачные и плотные, темные и ярко-черные в один и тот же миг. Это была самая изящная магия, которую только можно было представить.

А вот женщина, сидевшая по другую сторону, напротив, не отличалась необычностью наряда. Сама она была стара, морщины покрыли все лицо, шею и руки, фигура давно потеряла стройность, а кремовое платье наглухо закрывало все ее тело, как чехол, оставив лишь немного пространства для тоненького белого воротничка. К сожалению, именно эта женщина обратила внимание на Эни, разглядывая ее с недовольством.

— Опоздала, — сквозь зубы прошипела старуха. — Вы говорили, что она будет хороша.

Эни подавила желание уйти из кабинета, громко хлопнув дверью, и продолжила стоять, приветливо глядя на гостей. «Опоздала? Как же… Две минуты прошло, а эта уже недовольна».

— Госпожа Змера, — улыбнулась настоятельница. В сравнении с гостьей, матушка казалась самой настоящей принцессой. — Мои воспитанницы никогда не опаздывают. Я сказала ей, по дороге зайти на кухню и попросить приготовить нам самый лучший чай.

То, что настоятельница соврала, да еще так умело, точно не сулило ничего хорошего. И Эни насторожилась, ожидая продолжения.

Старуха еще раз осмотрела воспитанницу, будто примеряясь, после чего снова недовольно скривилась.

— И что она умеет?

— Все, что необходимо, госпожа Змера, — улыбнулась настоятельница. — Мои девочки кропотливо выполняют любую работу, знают счет, ведут учет всех вещей в монастыре, общаются с гостями, следят за порядком, умеют писать, говорить на нескольких языках, музицировать…

Старуха подняла руку, прекращая поток слов Гариты.

— Все, все. Я поняла. Они у вас все прекрасны.

Она еще раз внимательно осмотрела Эни и кинула недовольный взгляд в сторону двух мужчин. Те продолжали читать документы, явно не интересуюсь разговорами в комнате.

— Хорошо, — уверенно сказала женщина, ловко встав с кресла.

Что удивительно, мужчины при этом остались сидеть. Даже матушка вскочила, а эти словно не заметили. Значит, несмотря на то, что настоятельница называла женщину «госпожа», в полном смысле этого слова она госпожой не являлась.